Перебирала сейчас свои папочки со стихами, неоконченными рассказами, идеями, статьями и другим бредом, наткнулась на кусочки перепечаток своего Глобального Романа.
Да-да, есть у меня такой роман (точнее, несколько романов "паровозиком").
читать дальшеПисать я его начала в 13 лет, а закончила к выпускному. Т.е. писала около четырёх лет. И не как сейчас – через пень-колоду, а каждый день с редкими пропусками. И написано у меня было 10 тетрадок формата А4, восемь из которых на 96 листов, остальные по 48-60 (попались неполные тетрадки, в это время мой дом испытал тотальный дефицит клетчатой бумаги формата А4, так што выпросила у мамы ненужные остатки) считайте сами, скока страниц. И большинство написано было во всю ширину страницы в каждой клеточке.
До сих пор всё это богаццтво лежит в закромах. И читать нельзя, и выкинуть рука не поднимется. В смысле, читать-то можно, идеи там до сих пор актуальны – но это всё же нужно перепиииисываааать… А поскольку идеи отработаны, я никогда не заставлю себя это сделать.
У романа был единственный читатель (самую первую часть я на радостях сунула училке по литературе – у нас были доверительные отношения – и забрала, не дожидаясь словесной реакции после прочтения, увидев её лицо. :-))))))) – мой старший брат. Это замечательный, снисходительный человек, и с ним мы взахлёб обсуждали логику построения сюжета, события, героев… У каждого был любимый герой. Вообще, их было семь (хихи). Причём, к каждому прилагалась своя жизненная история, свой характер, путь и тыды. Но Самый-Пресамый Главный Герой был мой любимый. А Димке нравился Не Совсем Главный Герой – но один из тех немногих, которые до сих пор для меня выглядят живыми, а не слегка картонными. Герои были нарисованы (натурально, да. В цвете. 
) и отслежены на протяжении 20 лет – от мальчишек-подростков до солидных мужчин (и дамы!), и судьбы мира вертелись вокруг них.
Разные забавные факты об этом романе:
когда где-то на четвёртом томе я стала забывать имена второстепенных персонажей, я завела глоссарий. Поэтому, я не удивляюсь, когда кто-то говорит, что там у автора длиииннющего сериала есть такая штучка.
поскольку в это же время у меня шло увлечение Толкиеном, то большинство имён было дико неудобным и взятым с потолка, а потом переделано в более короткие клички. :-)
я не могла читать Крапивина, т.к. это немедленно отражалось на тексте, и роман меня тотчас начинал дико раздражать. До сих пор читаю Крапивина только тогда, когда уверена, в ближайшее время не прикоснусь к своим вещам. :-)
один из героев-таки "просочился" в более позднее творчество. :-)
и поныне я частенько «размышляю» и пишу начерно руками. После переделки текст в ворд идёт в десять раз качественнее, чем сразу с клавиатуры. На бумаге я ОЧЕНЬ растекаюсь мыслию.
большинство тетрадей были исписаны не шариковой ручкой, а чернильной, т.к. шариковая просто начинала течь и мазаться к концу первого часа.
большинство всех идей, которые были высказаны в романе, до сих пор являются одними из главных для меня как для человека, личности. Нормальный психолог может читать его как наиоткровеннейший из личных дневников. Меня там больше, чем где бы то ни было.
именно поэтому в том виде, в котором она существует сейчас, эта вещь никогда не увидит читателя. :-)
по ощущениям, увлечённости, плодотворности и интересу к работе, эти долгие часы с чернильной ручкой наперевес до сих пор для меня остаются самыми-самыми.
Так что если я когда-нибудь стану Крутой и Великой Нахписательницей, то на вопросы: когда я начала творить, с гордостью отвечу, шо в 13 тире 17 лет написала свой первый роман.
)))))))